Леонора Флейшер - Герой. Бонни и Клайд: [Романы]
Берни вспотел еще сильнее, он был в отчаянии. Что же это за куратор, если ему не жалко невинного ребенка?
— Я для него образец, понимаете? — обреченно кричал Берни.
Но все было напрасно. Берни упустил свой единственный шанс. Его длинный язык опять подвел его. Уж придется Берни через несколько дней танцевать тюремную польку с Билли Бобом Бубба, у которого татуировка на груди: «Рожден для электрического стула».
Но хотя Берни и не верил в это, винить за все ему надо было лишь одного себя.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Хотя внешне Гейл Гейли держалась независимо и беспечно, на самом деле она была возбуждена, как ребенок в цирке. Быть представленной к премии «Серебряный микрофон», профессиональной награде журналистов, от американской трансляционной ассоциации было для Гейл высокой честью. «За выдающееся мастерство в поисках правды», — гласила надпись на медали. Если бы Гейл получила ее, она бы действительно покрыла славой Четвертый канал, как заметил Чарльз Уоллес.
Работа была неординарной, удача сопутствовала Гейл, и трудилась она, не жалея себя, но она также понимала, что дело здесь не только в усердии и удаче, но и в ее репортерском таланте. Каждый вечер, глядя на себя в программе новостей, она замечала это, чувствовала это всем своим нутром, когда вела сенсационные репортажи и потом получала тысячи писем от телезрителей с выражением восторга и благодарности. Она знала, что и Дикинс такого же мнения о ней, хотя он редко хвалил ее. Поэтому нет нужды говорить, что ее еженедельный заработок был достаточно высок, что свидетельствовало о ее высоком престиже у директора программы новостей.
Поэтому не случайно Гейл была представлена к премии «Серебряный микрофон». Даже если бы она и не выиграла эту награду, уже только быть представленной к ней было высокой честью.
В течение всего полета в Нью-Йорк, сидя в салоне самолета, Гейл убеждала себя, что она вряд ли получит премию, что сейчас у нее нет шансов, может быть, в будущем году… Но втайне все же верила в победу. Мечтала о том, что будет стоять на пьедестале почета с «Серебряным микрофоном» в руках, признанием ее высоких заслуг со стороны коллег. И вот теперь мечта ее близка к осуществлению.
Она сидела на шикарной банкетке в танцевальном зале огромного отеля «Каталония». Ослепительно сверкали тысячи хрустальных свечек великолепной люстры. На Гейл специально сшитый к этому случаю парадный костюм за тысячу долларов. Всюду вокруг нее — смеющиеся лица. Гейл сидела там очень долго, пока вручались другие награды — за лучший репортаж о боевых действиях, за лучшую операторскую работу, за серию репортажей и т. д.
Последней присуждалась премия «Серебряный микрофон» за лучшую программу новостей. Присуждение этой награды обычно вызывало самые жаркие дебаты, и самым неистовым было соперничество за нее. Гейл слышала имена представленных к этой награде, в том числе и собственное имя, которые зачитывал руководитель сегодняшней торжественной церемонии Эдгар Мелленкамп, один из наиболее известных деятелей телевидения. Гейл была откровенно возмущена некоторыми кандидатурами, явно говорившими о коррупции, характерной для девяностых годов.
После того как были зачитаны все кандидатуры, приступили к показу видеозаписей претендентов.
Сюжет Гейл был о том, как городские средства, собранные из благотворительных пожертвований, вместо того, чтобы пойти на помощь бездомным людям, из-за неряшливости органов правосудия были растрачены на отдых определенных лиц на Карибском море. В репортаже назывались конкретные имена и украденные суммы. Прослеживался путь денег от пожертвователей к растратчикам. Гейл потратила много сил на то, чтобы найти необходимые факты. Силы коррупции чинили ей препятствия на каждом шагу, не желая, чтобы эта история была обнародована. Ей угрожали потерей работы, даже физической расправой, но это не испугало ее. Когда некоторые из ее тайных свидетелей отказались давать информацию из страха репрессий, ей удалось найти новых свидетелей. Телепрограмма получала аналогичные угрозы, но продолжала защищать Гейл с подачи Джеймса Дикинса и Чарльза Уоллеса, веривших в нее. Благодаря Четвертому каналу, сенсационные разоблачения Гейл Гейли имели огромный резонанс не только в Нью-Йорке, но и во всей стране. Были возмущены и простые люди, а еще больше представители правосудия, замешанные в этом грязном деле. Но как они ни старались дискредитировать Гейл, ее источники информации и ее телевизионную программу, им не удалось опровергнуть ни слова из репортажа Гейл, потому что каждое слово в нем было правдой.
Благодаря документально подтвержденному публичному разоблачению Гейл, большая сумма денег была возвращена в городскую казну и использована для нуждающихся людей; на эти деньги для них была куплена еда, одеяла, теплая одежда, предоставлен временный приют.
Смотря сейчас этот видеорепортаж, Гейл почувствовала прилив уверенности в себе. Действительно, это был хороший репортаж, изменивший жизнь людей. Разве не для этой цели нужен репортер? Пробить общественное равнодушие, изменить жизнь. Хотя и остальные видеозаписи были интересны, ее репортаж был высокой драмой. Он выделялся своей лихорадочной смелостью. И впервые Гейл подумала о «Серебряном микрофоне» как о вполне достижимой мечте.
Затем, как во сне, Эдгар Мелленкамп произнес вслух ее имя:
— Победитель конкурса — Гейл Гейли, Четвертый канал, Кук Каунти, штат Иллинойс — за ее разоблачения коррупции в высших кругах.
Как в тумане, Гейл услышала раздавшиеся аплодисменты; люди за ее столом улыбались ей, поздравляли ее, отовсюду к ней тянулись руки с дружескими рукопожатиями. Она встала, поправив юбку своего парадного костюма из шелковой парчи, и быстро пошла к пьедесталу, где ее ждал руководитель церемонии с долгожданным «Серебряным микрофоном». Немного дрожащей рукой Гейл взяла награду — маленькую серебряную копию настоящего микрофона — и крепко сжала ее в руке. Сделав глубокий вдох, она обвела взглядом всех присутствующих — многих коллег она знала, с другими не была знакома лично, но видела их работы. Внезапно ее переполнило чувство радости из-за принадлежности к этой славной профессии; она была одной из них, ее коллеги доказали это своей наградой.
Гейл привыкла к микрофонам и камерам, они помогали ей зарабатывать на жизнь. Но эти микрофоны и видеокамеры были совсем другие, и она вдруг почувствовала робость и смущение. Затем она посмотрела на «Серебряный микрофон», который держала в руках, и почувствовала гордость, чувство радостного удовлетворения, как после хорошо выполненной работы.
Это придало ей уверенности для выступления.
— Большое вам спасибо, — начала Гейл, высоко подняв «Серебряный микрофон». — Я благодарю вас за эту награду. Поскольку все мы здесь коллеги, вы знаете, какого труда стоит создать интересный сюжет на экране. Излишне объяснять, как много сделали оператор, редактор и директор программы новостей — всех не перечислишь! — чтобы я смогла получить эту премию.
Потом Гейл положила награду на пьедестал, взяла свою сумочку и что-то вытащила из нее, подняв высоко, чтобы все могли видеть. Это была луковица, обыкновенная, огородная луковица.
— Да, это луковица, — улыбаясь, сказала Гейл.
— Можно сказать, метафорический символ сенсации. Всего несколько часов назад на высоте в шестьдесят этажей я брала интервью у человека, который вдруг прыгнул вниз, совершив самоубийство. Он был счастлив, женат, преуспевающий бизнесмен, сорок миллионов в банке. Отличная история, потрясающая сенсация!
Длинными красными ногтями Гейл сняла с лука верхний слой кожуры.
— Смотрите, вот еще слой. А может быть, у него были внебрачные связи? Другая интересная история! — еще выше поднимая лук, она сняла еще один слой. В зале послышался одобрительный смех. — А может быть, его обвиняли в совращении малолетних? Опять сенсационная история!
Новый слой отделился от лука.
— А потом стало известно, что его обвиняли напрасно. Великолепно! Можно придумать и новые истории.
Теперь в зале стояла полная тишина, и пока Гейл снимала с луковицы все новые и новые слои, все присутствующие с неотрывным вниманием следили за оратором. Не было слышно даже звона серебряных ложек, кофейных чашек или бокалов для вина.
— Возможно, его любовница пошла на обман, чтобы поднять шум. Сногсшибательная история!
Луковица была теперь очень маленькой, очищенной почти до сердцевины.
— Мы непрерывно ищем, доискиваемся до истины, стремимся узнать всю жизнь человека, его семьи. Зачем? Потому что мы профессионалы, вот почему. — Гейл сделала драматическую паузу, ее темно-карие глаза неотрывно смотрели в зал, как в камеру. — Мы докапываемся до правды!
Она замолчала и вытянула перед собой руку, глядя на нее. Все присутствующие в зале тоже посмотрели на нее. Сейчас уже почти ничего не осталось в руке Гейл, кроме маленького комка мякоти. Гейл разломила ее и снова обратилась к своим коллегам; ее голос звучал уже по-другому, он был низким, наполненным чувством. Улыбка сошла с ее красивого лица, и его выражение стало серьезным.
